Он словно в Нарнии без визы годами прятался в шкафу, грыз ногти, стал совсем огрызок, но оставался на плаву. И с каждым новым гулким утром ловил флешбэком день сурка, стараясь жить сиюминутно и не фрустрировать пока. А белый свет — огромный поезд, где впали все в анабиоз, но он, под ход вещей подстроясь, себе и мать и дед мороз. И тех стремится быть навроде, кто любит жизнь и ей любим. Свободу отыскав в работе, а радость — в помощи другим. Но долог век, а мир так тонок, что хруст грудного позвонка. И он тоскует как ребенок, что жил в норе у барсука. И с каждым новым гулким утром, заслышав этот стук колес, не может убежать, как будто на выходе трехглавый пес.